Дмитрий Сычёв рассказал корреспондентам "Газеты"
Алексею Андронову и Александру Шмурнову о специфическом характере
форварда, французском этапе своей карьеры, "Спартаке" и поведал о том,
что раскрывать "железнодорожные тайны" время ещё не пришло.
О том, существует ли отдельная каста форвардов:
"Вратари – это действительно отдельная каста, можно сказать, диагноз. А
нападающие – они обычные игроки. Вообще, на моей жизни никак не
отражается моя профессия. Для меня жизнь и футбол – совершенно разные,
иногда противоположные вещи. Порой я бываю настолько разным в жизни и в
футболе, что даже не укладывается в голове".
О том, что уходя со стадиона, становится другим человеком:
"Кардинально другим. В жизни я очень спокойный, бесстрастный человек.
Те люди, которые меня видят на поле, могут просто не узнать в обыденной
атмосфере. На поле тратится огромное количество эмоций, и поэтому в
жизни я их коплю".
О том, коснулось ли его бремя славы:
"Я воспринимаю это как данность. Люди подходят, общаются, если им
интересно. Разные люди бывают: можно подойти и заговорить красиво, а
можно так назойливо, что все чувствуют себя неуютно".
О том, что чувствовал, уезжая во Францию:
"Для меня это было возвращение в футбол после всех этих историй. Я
многое знал о "Марселе", общался с руководством клуба, и мне была чётко
изложена моя задача. Было очень приятно работать с людьми, которые
знают, чего хотят".
О том, насколько позитивно воспринимает итог французской карьеры:
"Очень позитивно. Я набрался профессионального опыта. Посмотрел на
европейский чемпионат, пожил в другой стране, поварился в другом мире,
где другое отношение к футболу, к игрокам и болельщикам. Я диву
давался, как люди всем сердцем переживают за свою команду. Футбол для
многих французов – культ жизни".
О специфике российских болельщиков:
"Наши болельщики хотят не столько поддержать своих, сколько унизить
соперника. Во Франции такое невозможно. Единственное исключение, когда
на "Велодроме" играют "Марсель" и "Пари Сен-Жермен". Тогда творится
что-то немыслимое. Такого крика и шума я не слышал никогда: на поле
летят апельсины, зажигалки, мобильные телефоны".
О том, почему подписав контракт с киевским "Динамо" ни разу не сыграл за клуб:
"Здесь были замешаны очень непростые отношения двух команд, особенно
после перехода Владислава Ващука в "Спартак". Позиция киевского
"Динамо" была такова, что они хотели видеть меня в команде, но
бесплатно. При этом в киевском "Динамо" никто не хотел отстаивать мои
права. Первоначально руководство "Динамо" продемонстрировало свою
заинтересованность. Мы встретились с президентом клуба Игорем Суркисом,
поговорили, детально всё обсудили. Мне нравится чувствовать, что во мне
нуждаются. Тогда особенно хочется работать и оправдывать доверие. Но
потом вмешались некие темные силы, и переход не состоялся. Думаю,
винить никого не надо".
О том, что нового почерпнул для себя во Франции:
"Во-первых, опыт игры в атлетичной команде, в атлетичном чемпионате.
Кроме того, у меня была прекрасная возможность научиться новой тактике,
умению настраиваться на игру, умению держать свои эмоции в узде даже на
таком бушующем стадионе. Это очень важно, у нас зачастую игроки
начинают себя и других накручивать: "Надо! Надо! Думать только о
футболе!", – выходят на поле и перегорают. А в "Марселе" слушают
музыку, спокойненько разговаривают о постороннем, а выходя на поле, как
будто переключаются с off на on и становятся похожими на собак, готовых
сожрать и порвать противника".
О том, что для него "Спартак", которому неизменно забивает, сейчас:
"Насчет голов: так получается, да к тому же у "Спартака" не самая
сильная оборона в Премьер-Лиге. Выкрики с трибун в первом сезоне за
"Локомотив" в 2005-м году меня заводили. Хорошо помню свой первый гол в
ворота Ковалевски в ближний угол. Эмоции захлестывали, я в тот момент
не очень чётко соображал, что происходит. Как я бежал к трибунам, с
кем-то обнимался на бровке, увидел уже вечером на повторе. А насчёт
трансфера и возвращения в "Спартак" мне трудно что-то сказать, я об
этом ничего не знаю".
О том, стал ли "Локомотив" родной командой: "В "Локомотиве" меня всё устраивает: там работают порядочные люди, и я себя чувствую комфортно".
О том, что об отношениях с Бышовцом говорить ещё рано:
"Мне бы не хотелось сейчас об этом говорить. Мне кажется, ещё не
наступило время копаться в огороде "Локомотива". Слишком много всего
было сказано и вроде бы в последнее время немного улеглось. Мы начали
набирать очки, хочется перестать разговаривать и просто играть в
футбол. Все эти разговоры не нужны "Локомотиву" и лично мне тоже".
О том, наступит ли время: "Естественно, наступит".
О том, сделал ли выводы о том, что не получилось у "Локо" в сезоне и лично у него: "Для себя я понял, что не получилось у клуба, что не получилось у меня лично, но пока оставлю это при себе".
О том, каким будет настрой команды на игру с "Зенитом":
"Таким же, как и на "Спартак", то есть запредельным. Игры со
"Спартаком", "Зенитом", ЦСКА, "Динамо" и "Москвой" – это украшения
нашего выступления в чемпионате, и мы выкладываемся в них по полной
программе".
О том, почему "Локомотиву" труднее играть с командами, которые слабее его:
"В сознании сидит маленькая, гадкая мысль: мы должны обыграть их по
статусу, по классу, и она очень мешает действительно выиграть. Пытаемся
в себе её искоренить потихоньку".
О том, какие задачи ставит на сезон:
"Для меня всегда на первом месте интересы команды. Сколько я забью и
какие мне поставят оценки, если честно, мне не слишком важно".
О том, доволен ли собой в футбольном плане: "Не совсем. Я знаю, к чему надо стремиться, поэтому что-то меня радует, а что-то огорчает".
О том, можно ли ему играть на искусственном газоне:
"Доктор, который меня оперировал, рекомендовал не играть на
искусственном поле, чтобы не подвергать риску колено. На искусственном
поле особенную нагрузку испытывает та связка, которая у меня была
порвана. Последнее слово оставалось за мной. Я стараюсь играть реже, но
в этом сезоне, допустим, я понимал, что нельзя пропускать игры
чемпионата со "Спартаком" и ЦСКА, а также, разумеется, финал Кубка
России. Даже если есть какие-то противопоказания, мысль о том, что я
мог помочь команде и не помог, была бы для меня очень тяжелой. Кстати,
первые полтора года после травмы страх за колено был и в играх на
обычных
Регистрация 
